Пометки на листе.

Я начинаю верить в чудеса. В совпадения – назови как угодно.

Я не хотел ехать в Москву, скажу тебе честно, мало желания ехать и в феврале.

Скучно, пусто. Ты тлеешь теплым огоньком, далеким и родным.

Причина известна, повод – потерялся документ, удостоверяющий личность, без него, известно, черта с два уедешь. Документ искал исправно с ноября месяца, не находился.

Переписка с тобой пестрела вопросами: «Приедешь? Когда? Скорее бы… скучаю».

Нежелание сдавалось под этим напором.

Дописывая одно из последних писем, одновременно что-то искал на полке, висящей строго над монитором, левой рукой потянулся за книгой, правой – достукивая на клавиатуре: «Приеду».

В этот момент на меня упал паспорт, и из него выпорхнули билеты… от третьего октября две тысячи пятого года, с которого все и начиналось.

Шокированный этим, удерживая в руках злосчастные билеты, я понял: наверное, судьба.

Приеду в феврале.

---

Эскиз 10.

В ночной темноте неслышно шуршит мелкий песок.

Черный лак осыпается с ногтей, слезы смывают белоснежный грим, и змеится по лицу подводка.

В темноте умирают грезы, рождая глухой темно-зеленый звон в ушах, нарастая пронзительным визгом электродрели. Белые феи танцуют вальс между клавиш. Сизо-лунные искры с запахом ядовитых лилий с притворной лаской трогают веки.

Сумрачное сознание слепо бродит по комнате, с мягким шорохом ударяется о стены.

Голос, рожденный отсутствием света, взахлеб шепчет что-то, тяжелое дыхание страсти касается волос, и нежность взбитых сливок звучит в его интонациях, нега сладко-воздушного прикосновения чужой памяти. Горечь, оставленная этими сливочными словами, растягивает губы, словно эспандер – сильно, резко, с нажимом – в разные стороны. Мимолетный удар тока по нижней губе, и соленая капелька скользит по языку.

Смутная тень касается виска – цветочный лепесток, бархатистая алая роза – медленно сползает к подбородку, оставляет темный след.

Алое – это розы и кровь, это закат, это вкус клубники, это запах камфары и ладана. Тяжелый бархат портьер в будуаре южной ночи, крик тореро, пробитого рогами быка, всхлип кинжала, целующего сердце, стон наслаждения на пике страсти.

Золотое – это лилии и монеты, полдень, привкус меда с ванилью, нотка корицы, аромат цитруса, легкий звон упавшей драгоценности, тяжелые золотые волосы, собранные в кулак, хоры, славящие Бога, светло-золотой огонек, споро испепеляющий ненужное письмо, торжественный выдох органа.

Зеленое – абсент и змеиная кожа, холодная соленая волна, привкус латунной цепочки, обвившей шею, запах марихуаны и полыни, удар капли о водную поверхность, манящее, завлекающее пение Лорелеи на морских скалах. Ядовитая сладость травяного наркотика, огонь кислоты в венах. Зеленый глаз светофора на дороге в никуда. Шепот, нежный, как взбитые сливки…

Сумрак поглощает цвета и звуки. Сумрак оставляет только ощущения.

Ощущение уходящего по капле времени и шорох белого мелкого песка в часах, шуршание лака, осыпающегося с ногтей, и капли холодных слез, размывших белоснежный грим…

Белые феи ночного бреда изящно переступают между клавиш.

Запах розы.

Привкус меда и абсента.

Шепот цвета мечты.

Ночь.

---

Эскиз 9.

Поклон в зал - элемент мозаики.

Прислонившись к стене в тени, слушать твои шаги, смеясь.

Глухие удары армейских ботинок по зеленому мрамору - высвеченное имя в строке "кто здесь?".

Цветы, принесенные на могилу, иногда выгодно смотрятся - верь мне.

Меня рановато хоронить, мой милый.

Я только недавно очнулся от дремы.

Счастливой дороги тем, кто мнит себя умершими, но это не повод ложиться втроем в одну могилу.

Злые улыбки расцветят наши лица - алым, золотым и зеленым.

Пусть Марди-Гра будет продолжен.

Пусть будет вечен!

---

Эскиз 8. горящая страница.

"My soul is painted like the wings of butterflies

Fairytailes of yesterday will grow but never die

I can fly - my friends



The show must go on

I'll face it with a grin

I'm never giving in

Oh - with the show -

I'll top the hill, I'll overkill

I have to find the will to carry on

On with the show -

On with the show -

The show must go on..."



QUEEN.



Нет.

Ничто не кончатся просто так.

Марди-Гра окончен.

Новый Орлеан смыло.

Молоха ушел.

Дневник больше вестись не будет.

...когда-нибудь я проснусь и пойму, что меня снова зовут Зиллахом.

когда-нибудь.

не сейчас.

---

Клочок бумаги.

...умирать - больно. Очень.

---

Линия на листе.

Люди.

Самое главное в людях.

Fucking Jesus, как же легко они умирают.

И как необратимо.

Мне грустно.

---

Эскиз 7.

Девочка.

Наивная и по-своему талантливая. Проникнутая верой в Темноту.

Нет никого сильнее тебя, моя милая, нет никого умнее.

Слезы твои - жемчуга, моя милая, сердце твое - камея.

Я играю в тебя, моя чудесная куколка, разглаживаю пушистые кудряшки, которые ты окрасила в черное. Вытираю нарисованные тушью слезки. Фарфоровые губки в гуталине.

Я поцелую тебя на прощание.

Я люблю тебя, уже почти по-настоящему.

Еще немного кукольной любви и пластмассовых конфет.

Еще немного - и тебе конец.

Моя прекрасная фарфоровая девочка.

---

* * *

Грядет Мэнсон в дождливый наш город.

Что-то мы увидим в господине Уорнере, о котором так наслышаны?

Да еще после утреннего экзамена?

По медицине?

---

Карикатурный набросок.

Приснился кошмар.

Сижу себе в фургоне, никого не трогаю - Никто где-то копошится, бутылку ищет, Твиг колбасу жрет - идиллия, словом.

Прибегает Молоха - сияет, как серебряный доллар.

"Вот," - говорит и какой-то порошок мне показывает.

"Что - вот?" - осведомляюсь. Не вьезжаю, что за порошок.

Он мне начинает вкручивать, что он ВЫКОПАЛ останки Крисси и предлагает покурить его бренные косточки. Твиг с энтузиазмом, я в ауте.

К чему бы?

Вероятно, к Мэнсону...

@музыка: ворона каркает

@настроение: недоумевает

---

Эскиз 6.

...Мне было бы жаль, если бы его не стало.

Бешеные серые глаза, выдвинутая вперед челюсть, стиснуты в ярости драки зубы, я почти чувствую вкус его кровоточащей нижней губы, разбитой моим ударом.

Глаза психопата - черная точка зрачка, стальной диск радужки. Кожа, выдубленная ветром и солнцем Северной Каролины. Черные спутанные волосы. Мне бы, наверное, хотелось проверить, каковы они - на ощупь, если вплестись в них ногтями, удерживая его голову... нет, не в драке.

В иной драке.

Из тех, что происходят на черной коже дивана в задней части фургона - до того, как бритва разрезает кожу и теплая кровь начинает струиться по горлу.

Вкус его губ оказался горьким. Горьким, как вкус марихуаны - обдирающей горло и отзывающейся болью в истерзанных легких. А еще - соленым от крови. Я целовал его торопливо, украдкой наслаждаясь поверженной яростью. Он не пришел в сознание, только застонал, когда я отпустил его - подавив желание изнасиловать - просто так, раненого, полуживого от потери крови.

Я желал его - поэтому не тронул.

...Мне было бы жаль, если бы его не стало.

Горячий ветер пустыни и едкий сигаретный дым, привкус алкоголя в бурлящих жизнью венах. Короткий страстный поцелуй - невинный, как слезы ангелов в сравнении с окружившим нас адом. Пронзительный визг электрогитары и золотой свет чужого голоса - голоса твоего платонического любовника.

Я оценил бы твою жизнь нотами классиков.

В дозу крови, Стив Финн.

Я запомню тебя...

...пыль из-под колес фургона. Вкус "Будвайзера".

Прощай.

---

Эскиз 5.

Закончилось лето, густое и душистое, с плюс 26 на улице и по-южному сладким ночами, яркими звездами и запахом сирени и ландышей, нежным дыханием жасмина, в которую хочется окунуться с головой, и петь, бродя с бутылкой шартреза по ночным улицам - обнимая за плечи обеими руками тех, с кем хочется разделить это время.

Валяться в траве парка и болтать ни о чем, держа в руке другую руку, чувствовать бьющуюся точку пульса и перебирать другой рыжие непослушные волосы. Кончились двое суток беготни и спешки, кончились сумасшедшие дни, где распланирован каждый час.

Скоро я увижу вас снова...

Скоро. Когда наступит настоящее лето и вернется настоящее время.

Я буду ждать этого.

А пока - бритва отложена в сторону и - карамельная нежность, и легкая тоска сигаретного серебристого дыма обнимает меня за плечи.

И человек, спокойно сидящий за моей спиной, не имеет никакого отношения к ярости, жестоким играм и вкусу крови. Это просто иная жизнь, от этого не меняющая красок жизни сейчас.

---

Эскиз 4.

…Свет. Искра бело-голубоватого, неожиданно теплого огня.

Белокурые волосы. Ясные глаза, в которых нет места земле и земному, – в них только плывущее небо и белые облака. Голос, который сравнивают с золотом…я не слышал в нем золота, пророк чужого бога. Золото драгоценно и тяжко, это желто-багряный наркотик с запахом крови.

В твоем голосе только шепот горного ветра, шелест пустыни и истерическая голубизна майского снега. Твой бог не для нас, маленький провидец, пусть я и не стал обагрять руки твоей кровью… я сделал это не ради тебя.

Что-то в моей душе откликнулось на зов твоих глаз – зов неба, ветра и чистоты, зов рассветного поцелуя, чистого, как слеза. Но я слишком люблю ночь – глубокую, темную, страстную, как женщина. Черноволосую стерву с накрашенными ядом когтями, которая увела меня за собой, пока такие, как ты, пели осанну по воскресениям, пока такого же, как ты, прибивали к грязным доскам креста… Я смеялся над такими, как ты, и ночные бабочки обнимали и ласкали мое тело.

…Мне приятно думать о том, что такие, как ты, еще существуют. Чем меньше они будут встречаться с такими, как я, тем больше их останется…

"Спой для меня. Может быть, мы найдем с тобой общий язык. Думаю, это будет французский поцелуй..." (с)

---

Эскиз 3 (давний набросок).

Жажда…

Я бы назвал ее желанием.

Желанием обладать и разрушать, желанием жить.

Желанием в чистом виде первородного греха.

Философия желаний не для меня, как и философия в целом.

Я люблю жизнь так, как привык – пусть меня назовут извращенным… мне будет приятно.

Непристойно-сладкая отрава поцелуя, ритмичная пляска секса, хлесткие щелчки ремня по обнаженной коже, черные разводы косметики на лице, глубокие и чувствительные царапины, оставленные острыми когтями в порыве страсти. Шипастый ошейник. Дым марихуаны. Вкус абсента.

Тряска фургона и тысяча потерянных миль под колесами.

Я люблю жизнь, слишком сильно люблю.

Она оказалась шлюхой и бросила меня по твоей вине.

Я лишился ее, в этом виновен ты.

Я не забуду этого, хотя ты никто рядом со мной.

Именно так.

Никто рядом со мной.

Рядом.

Со мной.

Никто.

---

Эскиз 2.

Отдариться жизнью.

Чужой жизнью...

Тонкой, ласковой кисточкой перебрать ресницы, провести по губам. Осторожным и нетерпеливым лезвием языка коснуться нежной кожи на шее, ключице, плече, груди, животе.

Слушать - глазами и ушами, каждой клеткой тела, замирая от страсти и желания, чувствовать сбитое моими прикосновениями дыхание - трепетная бархатно-черная бабочка.

Обожание.

Нежность.

Ничего, кроме нежности...

Двое, любимые, как один человек.

Двое - как две руки, как два крыла птицы, сомкнутые объятия с двух сторон и двойной коктейль солено-пряной крови. Две пары рук и глаз - чуткие зеленые с золотистой искрой и смешливые, обжигающие темно-карие.

Равнобедренный треугольник с ядовито-зеленой вершиной со вкусом шартреза.

...гул колес. Запах табака, марихуаны и спиртного, смешанный с клубнично-сливочным ароматом. Чуть припухшие губы, различимые сквозь сомкнутые ресницы. Безмятежное выражение лица Молохи, спящего рядом со мной. Подсвеченные закатным солнцем волосы Твига, сидящего за рулем.

То, что необходимее воздуха, наркотиков и свободы.

Семья.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

Я люблю вас.

---

Эскиз 1.

*вошел в фургон, небрежно перекинул волосы через плечо, осмотрелся*

- Неплохо. Отличная идея, чьей бы она ни была. Может быть, кто-нибудь мне расскажет заодно, для чего мы тут собрались?

Молоха, Твиг?