Черный шелк и серебро лунных лучей.
Монохромная гравюра семнадцатого века.
Тяжелая, холодная статуя с волосами цвета перьев ворона.
Готическая ажурная ограда фамильного склепа…
…пустой маленький бар на окраине Французского квартала.
Ты одинок на разноцветном карнавале, как старое черно-белое фото среди ярких глянцевых плакатов.
Ты – только отзвучавшее адажио, застывший пепел – холодный, нелегкий и равнодушный.
Острые и бездушные черты правильного лица – мне нравятся твои клыки, они красивы.
Мне не нравится твоя душа, она мраморная – она похожа на надгробие.
Ты сам похож на кладбищенского каменного ангела над чужой безымянной могилой.
Похож до тех пор, пока кровь не расцветит тебя единственным доступным тебе цветом – алым.
Впрочем, об этом будешь знать только ты, ведь и красное в темноте остается черным.
Я распахнул бы тебе объятия, если бы ты не был таким тяжелым и скучным, Кристиан.
Но я принял тебя, потому что ты любил меня.
Видишь, и я умею быть добрым и нежным...
Я никогда тебя не любил.
Но все-таки мы вместе умерли – наверное, именно в твоих холодных черно-серебряных объятиях оказался ядовито-зеленый огонь моей бессмертной души.
Там, где это было возможно, ты обнял меня единственный раз.
Первый и последний.
Я был бы, возможно, рад увидеть тебя еще раз.